Эмпириомонизм - Страница 159

159

В результате всего universum представляется в таком виде. Бесконечная сумма элементов, тожественных элементам нашего опыта, сгруппированы в бесконечные ряды комплексов различных ступеней организованности, от самых низших до самых высших, от смутного «хаоса элементов» до комплексов человеческого опыта и, может быть, еще гораздо более совершенных форм.

Эти комплексы сплетаются в более сложные комбинации, они «действуют» друг на друга, они «изменяют» друг друга, они «отражаются» один в другом, как мы это видим на комплексах своего непосредственного опыта. «Сознание» человека есть сложная, изменчивая, устойчивая в изменениях комбинация, в которой другие комбинации «отражаются» в виде «восприятий», «внешних впечатлений» и т. п. Из этих «отражений» образуется обширный материал психического опыта. В нем возникают, путем действия одних «комплексов-отражений» на другие, комплексы-отражения второго порядка — «косвенный опыт», мир «подстановки». Посредством «подстановки» создается связь общения между различными «сознаниями», а путем этого общения вырабатываются общие типы организации опыта (время, пространство, причинность), и часть коллективного опыта (существующего по частям в различных психиках) приобретает ту «социальную организованность», которая характеризует физический опыт. Весь этот сложный процесс развития, от хаоса элементов к объективной закономерности физического опыта, по существу, однороден: изменение комплексов соединением одних с другими и взаимным влиянием их друг на друга, изменение, ведущее ко все большей их организованности и связности.

В этой бесконечно развертывающейся ткани universum'a отдельные ее «клетки» — комплексы и их комбинации — не сливаются в одно непрерывное поле, подобное полю сознания, но остаются разделенными между бесчисленными самостоятельными «полями комплексов». Чтобы представить эту раздельность в тех же всеобщих формах опыта, следует принять определенный тип изменений: интерференцию непосредственных комплексов-процессов. Если два комплекса связаны посредством третьего и к этому третьему присоединяется комплекс, ему противоположный, — устранение тех элементов, которые в первом возникают, и возникновение тех, которые в нем исчезают, — то этот промежуточный, связывающий комплекс «уничтожается» для опыта, и связь двух других прерывается. Так применением идеи причинности (ибо «интерференция» есть одна из ее форм) перерывы сводятся к непрерывности.

Следовательно, вот наша концепция мирового целого: бесконечные ряды комплексов, разлагаемых познанием на элементы, тождественные с элементами опыта, и находящихся на различных ступенях организации. Ткань, в которую сплетаются эти ряды, принимается познанием как непрерывная, а ее кажущиеся перерывы — как результат интерференции, т. е. взаимоуничтожения противоположных комплексов, служащих связью между другими.

Откуда возникла вся эта картина с социально-генетической точки зрения? Этот вопрос обязательно поставить потому, что всякая картина мира прежде всего должна соответствовать непосредственной картине наиболее важных для человека и наиболее постоянных в его опыте социальных отношений, среди которых он живет. Ответ же на этот вопрос является сам собою, если мы в самой этой картине на место комплексов вообще поставим социальные комплексы, их высшую и сложнейшую форму.

Тогда перед нами получается точное изображение современного общества, в котором объединяются трудовые группировки самых различных степеней организованности, от мелких крестьянских хозяйств до колоссальных капиталистических трестов, от индивидуальной семьи до великих политических партий. Все эти комбинации взаимно влияют друг на друга, взаимно изменяют друг друга, так или иначе «отражаются» одна в другой. Но в то же время они не сливаются непосредственно в одно целое, они существуют раздельно, несмотря на реальную жизненную связь (сложного сотрудничества), которая делает из них одно общество. «Принципом» раздельности является борьба, возникающая там, где соприкасаются эти комбинации (например, на «рынке», который связывает все различные экономические предприятия). Эта борьба, процесс, в котором соединяются противоположные тенденции, стремясь взаимно уничтожить друг друга и частично осуществляя это, — эта борьба с социально-генетической точки зрения есть первообраз той «интерференции непосредственных комплексов», которая обусловливает собою перерывы комплексов в нашей общей картине мира. Устанавливая таким образом связь нашей картины мира с социальным устройством нашей эпохи как связь «отражения» с «первообразом», мы можем сделать из нее два дальнейших вывода. Первый вывод тот, что эта связь удовлетворяет одному из существенных требований, выражающих условие исторической истинности мировоззрения. Второй вывод тот, что в этой картине, если считать ее верной для современного познания, едва ли можно ожидать коренных изменений раньше коренного переустройства социальной жизни, ибо данное строение общества должно создавать тенденцию к сохранению этой основной познавательной схемы.

* * *

На этом я заканчиваю свою попытку выполнить «самопознание» по отношению к своему мировоззрению. Мне пришлось пользоваться больше методом аналогий, чем сравнительно точным абстрактно-историческим методом, который я обрисовал в начале статьи. Это, конечно, придает всей попытке более гипотетический характер, но тогда же, в начале статьи, я указал те трудности исследования, которые делали это неизбежным. А если мой читатель даст себе труд пристально вглядеться в мою попытку, он в ее содержании найдет, может быть, больше непосредственной убедительности, чем мог бы дать сам по себе метод ее построения. В историко-философских объяснениях идеологии благодаря сложности, но в то же время и близости их объекта к собственной организации познающего роль живой интуиции — по необходимости очень значительная — может практически оказываться и очень успешной по результатам, как не раз отмечали историки-материалисты.

159