Эмпириомонизм - Страница 187

187

5

Это различие Мах сам не раз отмечает, для того чтобы устранить возможность идеалистического истолкования своих взглядов. Его русский переводчик (Энгельмейер. Очерки по теории познания Э.Маха, 1901, изд. Маноцковой) несколько грешит тем, что мало обращает внимание на эту сторону дела; передавая взгляды Маха, он доходит даже до таких формулировок, как следующая: «Наши ощущения не производные мира, а мы произвели мир из наших ощущений» (Введение, с. 17). Мах на эту формулировку никогда бы не согласился. Он указал бы, во-первых, что элементы только тогда правильно называть ощущениями, когда мы говорим о них с психологической точки зрения, а по отношению к «физическому» миру этот термин недопустим; и во-вторых, что элементы не то, из чего мы произвели мир, а продукт познавательного разложения опыта, так что опыт в целом по отношению к ним первичное, а не вторичное. Может быть, удастся и дальнейшее разложение теперешних «элементов» — они ведь не атомы; тогда они сменятся элементами более простыми, но еще более «производными» в смысле длины того пути, по которому познание дойдет до них.

6

Из этой относительности возникает самое абсолютное в философии, «субстанция», или «вещь в себе». Каждой данной части комплекса может не хватать в нашем опыте в данный момент, и, однако, мы признаем «вещь» за то же самое, чем является для нас целый комплекс. Не значит ли это, что можно откинуть все «элементы», все «признаки» вещи, и все-таки она останется, — уже не как явление, а как «субстанция»? Конечно, это только старая логическая ошибка: каждый волос в отдельности можно вырвать, и человек не станет лысым; но если их вырвать все вместе, человек будет лысым; таков и процесс, которым создается «субстанция», которую Гегель недаром называл «caput mortuum [остаток после дистилляции вещества (лат.). — Ред.] абстракции». Если откинуть все элементы комплекса, то комплекса не будет; останется только обозначающее его слово. Слово — это и есть «вещь в себе».

7

См.: Avenarius R. Kritik der reinen Erfahrung. Bd. 2. S. 206 и след., а также прим.54. См. также: Simmel G. Skizze einer Willenstheorie, Zeitschrift fiir Psychologie und Physiologie der Sinnessorgane, 1895 — иннервационная теория воли.

8

См.: Avenarius R. Kritik der reinen Erfahrung. Bd. 2. S. 355, 275 (о «доминанте»); а также Mach E. Die Analyse der Empfindungen… S. 13–20 (3-е изд., 1902).

9

Можно, конечно, свести ту и другую к обобщающей их абстракции, но это будет лишь бессодержательное понятие о связи вообще, не способное органически объединить две основные формы закономерности опыта.

10

Прекрасный случай этого рода цитирован у С.Корсакова («Курс психиатрии», т. 1, с. 198 и след.) — систематизированный бред с детальным описанием членов преступного тайного общества, которое преследует больного, их наружности, манер и характеров. Вся жизнь больного сводилась к различным отношениям с этими несуществующими людьми.

11

В нашей литературе чаще употребляют термин «общеобязательность» — менее точный, так как он заключает в себе и излишне нормативный оттенок.

12

История геометрии указывает также на различную степень абстрактности пространства у греческих и индусских геометров. Одна и та же пара фигур для грека представляла случай равенства, а для индуса — случай симметрии. Аналогичные различия имелись и в учении о подобии фигур.

13

Любопытен в этом отношении тот общеизвестный факт, что скучно проводимое время, которое тянется в непосредственном переживании страшно медленно, в воспоминании кажется затем очень коротким. Попытку объяснения этого факта см. у Маха, «Die Analyse der Empfindungen», глава XII, где дается и общий анализ временных ощущений.

14

Rudolph Willy [Рудольф Вилли]* отождествляет даже физиологическое время с потокам опыта, со сменою переживаний различной широты и интенсивности («Время — это сам опыт в его течении»… См. «Krisis der Psychologies», глава, посвященная критике Маха). Для нашей цели вопрос об элементах физиологического времени значения не имеет.

15

Я понимаю, что это положение может вызвать в душе читателя интенсивное чувство противоречия. Мы так привыкли представлять себе, что и все другие люди, прошлого, настоящего и будущего, — и даже животные живут «в том же пространстве и времени, что и мы». Но привычка — не доказательство. Бесспорно, что мы мыслим этих людей и животных в нашем пространстве и времени, но, чтобы они мыслили себя и нас в том же самом пространстве и времени, это ни из чего не следует. Конечно, поскольку их организации вообще сходны с нашею и поскольку их высказывания нам понятны, мы можем предположить и у них сходные, но не тожественные с нашими «формы созерцания».

16

Причинная связь представляет собой более поздний продукт социально-познавательного развития, чем абстрактное пространство и время. На памяти истории она шаг за шагом переходила от формы анимистической (причина явления — действие скрывающейся за ним воли, духа) к форме энергетической (причина явления — другое явление, с ним соизмеримое, количественно ему эквивалентное, без остатка в него переходящее). О различных стадиях этого развития см. мои работы «Основные элементы исторического взгляда на природу», 1899, и «Познание с исторической точки зрения», 1901. См. также В. Оствальда* — «Натурфилософия» (1901, рус. пер. 1902).

В своей новейшей фазе, «энергетической», причинность приобретает тот характер однородности отношений между явлениями опыта, который раньше выработался в «объективных» формах пространства и времени. Что касается до непрерывности и бесконечности, то эти черты были уже давно общи причинному ряду с временным и пространственным (хотя и не всегда в нем имелись).

187